- Георгий Михайлович, можно сказать, что Вы прошли огонь, воду и медные трубы. И остались целым и невредимым…

Я в силу своего характера частенько оказывался на волоске от гибели – то тонул, то на скалах висел… А в космосе и пожар был, и люк не закрывался однажды. И до сих пор жив я только потому, что у меня два ангела хранителя. (смеется) Один бы с моей энергией не справился. А почему два? Мои родители были атеистами. Но одна бабушка меня покрестила, да так секретно, что другая не знала и тоже покрестила. А говорят, что в момент крещения человек получает ангела-хранителя. Вот их у меня и оказалось двое...

- Расскажите про пожар на орбитальной станции. Страшно было?

Ну, вот представьте, сижу я в кресле, передо мной – пульты управления станцией. Все в порядке, я что-то делаю, потом оборачиваюсь – все в дыму, я ничего не вижу. Пришлось использовать мое умение нырять. Я нырнул в этот дым, практически на ощупь нашел горящий прибор, выключил. Вынырнул, отдышался, нырнул опять, смотрю – уже не горит. Конечно, страшно было. Но я, когда подавал заявление в космонавты, себя готовил к тому, что может быть страшно, может быть опасно, может быть смертельно опасно...

- Многие мальчишки мечтают с детства стать космонавтами. А как было у вас?

Я не мечтать стать космонавтом, тогда даже слова такого не было – не на чем было летать в космос. Но я очень любил читать – особенно книжки про межпланетные сообщения. И уже в старших классах решил, что стану ракетостроителем, создам ракету, а мой сын уже на ней полетит в космос. Я стал узнавать, где учат ракетостроителей – не знал тогда по наивности, что такие институты секретные. Я звонил и спрашивал – с какого курса у вас обучают строить ракеты? Человек на другом конце провода от шока ронял трубку. (смеется) Это было настолько засекречено, что даже лет через 10, когда я уже работал у Королева, нам в документах было запрещено употреблять слово «ракета». Мы писали либо «изделие», либо ставили пропуск.

- А как все-таки попали в ракетостроители?

Окончил Ленинградский военно-механический институт. Кстати, принимать меня не хотели, хотя я сдал все вступительные экзамены на пятерки. На меня был компромат. Я в начале войны поехал к бабушке в деревню и оказался на оккупированной территории. И потом, чтобы просто вернуться в Ленинград, мне, 11-летнему лет мальчишке, пришлось брать в горкоме справку, что я с оккупантами не сотрудничал.

- Свой первый полет Вы совершили в 44 года - дорога в космос была очень долгой. Как же Вы все-таки оказались в отряде космонавтов?

В первый отряд космонавтов я попасть даже не думал. Я тогда считал, что космонавты – это полубоги какие-то. А я кто? Простой инженер. Но потом заместитель Королева, Мишин, решил сформировать гражданский отряд космонавтов на основе нашего КБ. Ведь после первых полетов, когда стало понятно, что человек может жить и работать в космосе, понадобились специалисты со знаниями. А со знаниями были мы, инженеры. Королев сказал - кто пройдет комиссию, тот войдет в отряд.

- И как Вы прошли отбор? Легко?

Да что вы! Это был очень жесткий отбор. Военные медики издали приказ – если у тебя такое-то давление, такая-то кровь, анализы, ты – здоров. Если чуть похуже – практически здоров. А все остальные - не годятся. Так вот я по этой линии - «практически здоров»- едва прошел. Мне повезло, а столько хороших ребят отсеялось...

- В отряд космонавтов Вы попали в 1967, а в космос отправились только в 1975. То есть первого полета ждали 8 лет. Как так получилось?

Я при выполнении парашютного прыжка сломал ногу. Меня вообще тогда хотели списать. Но повезло – оставили. Хотя на тренировки я ходил на костылях. Представьте, как это выглядело - макет космического корабля, идет обучение. Отрабатываем условную аварию на корабле - пожар, разгерметизация. Сложнейшая тренировка заканчивается, открывается дверца, из нее появляется костыль, потом нога в гипсе, потом выдвигается сам будущий космонавт. (смеется).

- Вы трижды летали в космос…

Уточню, я там работал. Вот когда Гагарин полетел, то он сказал: «Поехали». А я когда полетел, то сказал: «Поехали работать» (смеется)

- Что-то необычное удалось увидеть в космосе?

К сожалению, ничего сенсационного. Хотя я внимательно наблюдал. Для науки нам много чего полезного удалось сделать. Но – никаких летающих тарелок, никаких пришельцев.

- А что за история, когда в одном из полетов вы показывали коллегам НЛО?

Это был розыгрыш. Правда, сначала я сам испугался, когда выглянул в иллюминатор и увидел, что нас преследуют несколько сверкающих на солнце, соблюдающих какой-то строй объектов. Я говорю командиру экипажа Юре Романенко -  посмотри, что это? Не нападают, не отстают. Он посмотрел, рассмеялся. «Это, - говорит,- мы двигатели включали, была встряска и от обшивки отлетели кусочки изоляции». Они крутились, сверкали, и выглядели, как НЛО. Ну, всегда же обидно быть в дураках в одиночестве… (смеется) Когда к нам прилетели другие космонавты, я их решил разыграть, несколько дней рассказывал, что у нас тут иногда появляются НЛО. Они сначала смеялись, но когда я специально выбил пылинки из обшивки и показал им эти НЛО - смеяться перестали. Я им сказал: ребята, вы спуститесь на Землю, увидите Севастьянова, он вам все объяснит. Севастьянов знал об этих пылинках, но в тот момент он оказался в отпуске. Парни крепились-крепились, а потом рассказали о тарелках своим друзьям. Фурор был на Земле. Из министерства звонили. До ЦК, говорят, дошло…

- Георгий Михайлович, космонавтов часто спрашивают – видели ли они Бога в космосе?

Ну, впервые этот вопрос задал Хрущев Гагарину. Отвел его в сторонку: «Юра, ты Бога видел?» – «Да, видел. Бог есть». – «Так я и знал. Только ты никому больше не говори». Потом Гагарин был на приеме у Папы Римского, и, естественно, тот тоже спросил: «Ну, Бога-то видели?» – «Нет, не видел. Нет никакого Бога». – «Так я и знал. Но только никому об этом не рассказывайте!» (смеется) Это конечно, анекдот. А если серьезно, я считаю, Бог у нас в душе, а не в космосе.

- А как насчет инопланетян? Как Вы думаете, представители иных цивилизаций бывали на Земле?

Я думаю, что да. Ведь есть такие сооружение на планете, которые просто не могли построить люди. Скажем, Стоунхендж. Или египетские пирамиды. Ведь в них есть так называемые «вентиляционные» отверстия, которые смотрит на Сириус. Но зачем вентиляцию на Сириус выводить? Когда я занимался у Королева полетами к Луне, к Марсу, к Венере, то это были наши опорные звезды - они очень яркие и по ним хорошо ориентироваться. Я прочел много книг, и пришел к выводу, что они прилетали когда-то. Возможно, в будущем прилетят. А то, что сейчас про летающие тарелки рассказывают, мне неинтересно. Они уже лет 70 летают, и уфология никуда не продвинулась за это время. Но если тарелку найдут на Земле, я немедленно туда поеду. Постучусь в люк и скажу – вы космонавты и я космонавт, давайте знакомиться (смеется).

- Георгий Михайлович, есть у вас свои секреты, как максимально сохранить бодрость духа и здоровье тела? Может, дело в невесомости? Как она на здоровье влияет?

Плохо. Ведь когда нет гравитации, кровь вниз не идет. После взлета чувствуешь приток крови к голове. Ощущение неприятное. Вообще, от воздействия факторов космического полета страдает весь организм. Представьте себе: замкнутое пространство, отсутствие солнца, постоянные нагрузки… В таких условиях организм быстро теряет иммунитет. От огромных перегрузок организм теряет много кальция и витаминов – после месячного полета мы с трудом ходили. На земле на нас надевали резиновые штаны, они обжимают ноги, чтобы кровь туда не проваливалась, и ты не терял сознание. Постепенно давление уменьшают, восстанавливают кровообращение. Мы даже ели лежа. Просто в космосе пища ничего не весит, и желудок отвыкает. А на земле ты съел даже кусочек яблока – такое впечатление, что тебя ударили в живот. Тут уже даже крепкий организм не поможет – благо, проблему восстановления после полета решили еще во времена СССР: для космонавтов разработали специальное питание, способное восполнять недостаток витаминов и микроэлементов.

- Интересно, чем же спасаются космонавты? Расскажите о «космических» рецептах поддержания здоровья.

Основные компоненты – это женьшень в разных формах и гель ЛАКТОМАРИН. Особенно ЛАКТОМАРИН всегда был нашим спасением – столько у него полезных свойств. Он и вредные вещества помогает выводить, и также нам рассказывали, что он способствует нормализации артериального давления, и укреплению сосудов головного мозга и даже выведению из организма радиоактивных веществ, что для нас космонавтов особенно важно.

- А как сейчас насчет режима дня и питания?

Я стараюсь больше ходить. Кефир пью, овощи ем - лук, огурец, морковку с чесноком. И еще водоросли, о которых я уже говорил. А в холодильнике у меня всегда баночка ЛАКТОМАРИНА стоит.

- Вы его постоянно принимаете?

Курсами. В моем возрасте болячек много. Недавно были проблемы с сердцем -аритмия постоянная. Пропил ЛАКТОМАРИН, пошел на обследование. Врачи мне говорят - ты гораздо лучше стал выглядеть. Потом эхокардиограмму сделали. Говорят, аритмия стала персистирующая. Я в терминах не разбираюсь, но это неважно, главное, что мне стало гораздо лучше.

- Скоро День защитника Отечества. Что хотите пожелать нашим читателям накануне праздника?

Желаю всем найти любимое дело и посвятить ему жизнь. Если ты создал что-то полезное – не зря жил! Так что творите что-то полезное. Я очень люблю одну притчу. Человека спросили, как бы он прожил жизнь, имея возможность повторить все заново. И он сказал: «Я бы совершил все те же самые ошибки, только быстрее. Чтобы успеть сделать другие».  Ни о чем не надо жалеть в своей жизни! И всем – здоровья!

Лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, Георгий Гречко провёл на орбите без малого 135 дней, совершив три полёта и один выход в открытый космос. Он пять раз тонул, едва не погиб в горах, разбивался на мотоцикле и горел на орбитальной станции. В мае этого года ему исполняется 85 лет, но он не думает «уходить в запас», по-прежнему полон жизненных сил. Накануне 23 февраля мы встретились с Георгием Михайловичем и поговорили о космосе, летающих тарелках и секретах долголетия.